А. А. Жилинский. КРАЙНИЙ СЕВЕР ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ. 1919 г.

[223]

Скотоводство в Архангельской губернии развито слабо. Обилие обширных лугов по берегам северных рек предоставляет возможность широкого развития на Севере скотоводства, имеющего здесь такое тесное отношение к земледелию.

Однако, многие исследователи Севера указывают на недостаток лугов и малые сборы сена, что не позволяет часто жителям увеличивать размеры своего скотоводства, к тому же большое влияние имеет прогрессивное ухудшение качества лугов.

Неумелость и небрежность населения в области скотоводства к тому же нередко неумелость и затруднительность увеличивает покосные пощади, принуждают скотоводство в Архангельской губернии влачить довольно жалкое в общем существование.

Количество скота в общем увеличивается, но крайне незначительно. Рогатый скот в Архангельской губернии, преимущественно местной породы, малорослый и маломолочный; лишь в нескольких расположенных по р. С. Двине волостях Холмогорского уезда и смежных с ним волостях Архангельского и Пинежского уездов разводится до сих пор, так называемая, холмогорская порода, возникшая еще при Петре I от скрещивания местного скота с голландский. Только в этом районе разведение рогатого скота приняло вид вполне сформированного промысла, чему в значительной мере способствует наличие отличных заливных лугов, дающих до 300 пудов сена с десятины.

Живой вес “холмогорок”, в среднем, 27-32 иуда, отклонило, до 24 и 35 пудов; средний годовой удой достигает 160 пудов, а в более рационально поставленных хозяйствах 230-280 пудов; средний % жирности молока холмогорской породы равняется 3,62. Однако, несмотря на все казалось бы, благоприятные обстоятельства, которые должны повлечь развитие холмогорского скота, в действительности наблюдается обратное: скот этот заметно вырождается и теряет прежнюю рослость, красоту форм и молочность.

Кроме холмогорского скота в Архангельской губерния можно указать районы, в которых, рогатый скот, помимо удовлетворения потребностей хозяев н получения навоза, приносит некоторую пользу владельцам в виде продажи лучших животных на сторону, а также сбыта молока и откорма быков. Районы эти следующие: 1) окрестности г. Архангельска — сбыт молока в городе; 2) окрестности с. Емецкого Холмогорского уезда — продажа молока на маслодельные заводы и продажа скота; 3) две при двинские волости Шенкурского уезда (Кургоминская н Борецкая) — [224] продажа быков; 4) по р. Пинеге волость Юрольская и часть Подборской — продажа скота; 5) по р. Кулою Совпольская волость — откорм и продажа быков; 6) по р. Мезени, вниз от с. Усть-Вашки до устья р. Пезы — откорм и продажа быков; 7) по среднему течению р. Печоры и притокам ее Пижме и Усе — откорм быков и сбыт молока на возникающие маслодельные заводы.

Во всех перечисленных районах живой вес скота достигает 23-28 пудов. Остальные 2/3 количества рогатого скота вполне определяются названием “навозный скот”.

Лошади в Архангельской губернии вообще невелики, но довольно сильны и крепки; в лучшую сторону выделяются лошади Мезенского уезда, так назыв. “мезенки”. Попытка Петра I и Екатерины II улучшить коневодство в крае присылкой туда из Пермской губернии лошадей “обвинской” породы, а также выпиской лошадей из Мекленбурга и Голштинии, дали только временные результаты, и улучшенные породы мало-по-малу истребились. Принимаемые меры для улучшения качества местных лошадей поражают своим ничтожеством.

Овцы, разводимые в Архангельской губернии, не приставляют какой-либо определенной породы. Держат овец обыкновенно, как добавление к рогатому скоту. Попытки улучшить местное овцеводство делались неоднократно. В 1760 з 1766 гг. были выписаны овцы из Голландии, но к желаемый результатам не привели.

Свиней и коз разводится мало. Официальная статистика за 1913 г. указывает свиней только в количестве 1.238 голов.

Оленеводство развито в Печорском, Мезенском, Александровской и Кемском уездах. Если приходится очень осторожно относиться к цифровым данным о количестве домашнего скота, то данные официальной статистики еще дальше расходятся с действительностью в отношении исчисления оленей.

Олень — это богатство севера: от него получается мясо — “задки”, языки, шкуры, идущие на выделку замши и употребляемые как мех; из копыт, рогов и сухожилий получается очень высокого качества клей, а шкура с оленьих ног, так называемые “камосы”, идет на обувь; содержание жира в оленьем молоке значительно превосходит содержание жира в коровьем молоке и открывает широкий простор этой мало известной еще ценности. На обширных пустынных пространствах Севера олень пока единственное средство передвижения во всякое время года. Ко всему этому содержание олеин ничего не стоит. Он круглый год находится на иодиожно.4 корму. Благодаря плодовитости оленей, в крупном стаде можно ежегодно убивать без уменьшения его до 20%. Бич для оленей — сибирская язва и копытная болезнь; в 30 годах 19 столетия в Тиманской и Большеземельской тундрах пало более половины всего количества оленей; в 1896 г. там же пало более 150.000 оленей; в последней время подобные эпизоотии редки. Но падеж в 1915 году [225] в Печорском уезде от копытной болезни — 14.170 оленей — есть явление обычное. Единственное при подобных эпизоотиях средство спасения — бегство с незаряженной частью стада подальше от неблагополучной местности.

Ветеринарный надзор в деле оленеводства обстоит весьма плачевно и плохо организован. Однако, прививки оленят начинают завоевывать себе постепенно доверие у оленеводов тундры.

Самоеды своих оленей пасут обыкновенно в одном стаде, тогда как ижемцы и поселенцы разбивают стадо на более мелкие стада, до 1.000 голов и даже до 500 в каждом.

Благодаря этому, при падежах гибнут у хозяина не все олени, а лишь часть стада.

Одни из таманских оленеводов, ижемец В. Попов, чтобы удостовериться в пользе прививок оленям, отделил от стада 80 оленей, из которых 50 оленям была сделана прививка. Все 80 оленей, были отправлены пастись на зараженный участок. Не привитые оленя вскоре же пали. Среди оленеводов этот случай произвел огромное впечатление. Не мало иногда гибнет оленей от бескормицы в те годы, когда наступают осенью внезапно сильные холода. Оленеводы в таком случае перекочевывают ближе к лесам и в леса. Это обстоятельство имеет безусловно громадное значение для оленеводства и должно со всей серьезностью учитываться при каком бы то ни было рассмотрении вообще вопроса об эксплуатации тундровых лесов.

Отчасти значительный вред приносят оленям волки, которым изобилуют тундры. Волки следуют большими стаями за оленями. Особенно страдают от волков стада самоедов, вследствие их беспечности в охране стад оленей.

Исследователь оленеводства в Большеземельской тундре С. В. Карцелли довольно обстоятельно описал эту отрасль хозяйственной жизни Севера. Оленеводство приобрело торгово-промышленное значение только в последние десятилетия, до этого же оно существовало столетия, как отрасль первобытного натурального хозяйства.

Оленеводство Архангельской губерния имеет важное промышленное значение, при чем среда промыслов Печорского уезда ему безусловно принадлежит первое место.

Значение оленеводства в хозяйственной жизни Севера с годами сильно возрастает, несмотря на целый ряд факторов, тормозящих его развитие и даже угрожающих гибелью.

Пока оленеводство находилось в руках только самоедов, а потом первое время и в руках зырян, оно не имело почти никакого промышленного значения. Олень поддерживал жизнь кочевника, удовлетворяя всем его потребностям; на рынок поступало ничтожное количество оленьих продуктов, обменивавшихся на те предметы, которых кочевник не мог произвести сам и которые доставлялись ему купцами, как, напр. [226] мука, материи, топоры, ружья, порох, железные капканы и т.п. Еще очень недавно кочевники-оленеводы не употребляли никакого другого материала на платье, кроме оленьей шкуры, которое шилось нитками из сухожилий.

В настоящее время оленеводство играет громадную роль, давая живую силу для вывоза из тундры добываемой рыбы, зверя и т.п., но еще важнее значение имеют продукты оленеводства. На рынок поступают шкуры и виде меха и, главным образом, выделанные на замшу, оленья шерсть, мясо замороженное, так наз. “задки” я языки, на месте утилизируется много мяса в виде солонины, копыта с сухожильями, головы и в ничтожном количестве рога.

Оленьи меха употребляются, главным образом, в виде пыжика, неблюя, различаемого по длине шерсти, и взрослого оленя, тотчас после линяния, когда шерсть его короткая. Общее название оленьей шкуры, за исключением пыжика, — “постель”. Постель из неблюя и старого оленя с короткой шерстью употребляется на малицы и, кроме того, на покрытие дох и на женские жакеты, которые шьются мехом вверх. Постель старого оленя с длинной шерстью, т. е. осенняя или зимняя, идет только на замшу, если не считать того, что туземцы спят на них, а из более плохих шьют нюки для чума. Пыжик употребляется на шапки, рукавицы, капюшоны на малицах, на дамские пальто и пакеты. Оленья шерсть, получаемая, как побочный продукт, при замшевом производстве, почти вся идет на вывоз, представляя хороший материал для набивки матрацев и мебели.

“Олений задок” представляет собою почти всю тушу. Убой на задки производится не раньше октября, когда стоят уже постоянные морозы.

Оленьи языки отличаются особенно нежным вкусом.

Рога составляют только предмет случайного вывоза и на месте употребляются для варки клея, который получается очень высокого качества.

В местном употребления большое значение еще имеют шкура с ног оленя, так наз. “камос”, который употребляется на шитье обуви, олений лоб, идущий на подошвы той же обуви, которая шьется шерстью наружу.

Несомненно, оленеводство может быть значительно доходнее, особенно при оборудовании края путями сообщения. В интересах развитии производительных сил наших богатейших северных тундр необходимо безотлагательно оборудовать грунтовый путь Мезень–Усть-Цыльма и далее на с. Мохчу, одновременно званий путь Пустозерск–Индига–Пеша–Мезень, а также на Обдорек.

Для широкого и рационального экспорта оленины необходимо устроить консервные заводы в районах оленеводства. Когда будут надлежащие пути сообщения, явится возможность пользоваться холодильниками. [227] Однако, важнейшей мерой для ведения оленеводства должна быть рационально поставленная борьба с заразными болезнями оленей. Когда оленевод получит полную уверенность в будущем, явится возможность увеличить количество оленей и использовать громадную территорию тундр, остающуюся в значительной степени неиспользованной. До настоящего времени к мировому торговому обороту приобщены только тундры Архангельской губернии, но с установлением правильного пароходства к устьям Оби н Енисея, откроется возможность широкого использования и грандиозных Сибирских тундр.

Необходимо быть уже вполне подготовленным к борьбе с падежами и иметь ясно выработанный план как санитарно-гигиенических, так и зоотехнических мер, применимых в тундрах¹.

Охота на пушного зверя и птицу на Севере составляет весьма существенную отрасль в экономической благополучии населения и является большим подспорьем среди остальных занятий.

Хотя выручка от промысла лесного зверя и птиц постепенно растет, но рост этот заключается в повышении цен. Количество добываемых животных из года в год, за редкими исключениями, все уменьшается. По добыче на первом месте стоит белка (всюду в губернии и особенно в Печорском, Мезенском, Кемском и Шенкурском уездах), затем горностаи, песцы (в тундрах), лисицы, куницы, выдры и др. Зверя бьют из ружья, ловит капканами² и всевозможными ловушками (кулемами, слопцами). За последнее время все больше и больше практикуется отравление зверя стрихнином, особенно волков и лисиц. С наступлением глубоких снегов в незначительном количестве добываются лоси, особенно в Онежском уезде. Медведи добываются повсюду в губерний. Черно-бурые лисицы представляют большую редкость. Вообще на Севере наблюдается какая-то периодичность в движении зверя. В иные годы зверь уходит куда-то, по-видимому на восток, в зависимости от чего находится и ежегодная плохая добыча зверя. Уход зверя население объясняет обыкновенно, как самое верное “предзнаменование” всевозможных народных бедствий. Обильное же появление пушного зверя на Севере обыкновенно связано с появлением пеструшек, которые иногда решительно наводняют северные, особенно тундровые пространства.

Из птиц первое место занимает рябчик, затем куропатка, тетерев, глухарь и др.

[228] Таблица "Промысел лесного зверя и птиц в рублях".

[229] Особо пагубно на уничтожение птицы влияет лов силками. Кроне выгодности, легкости и удобства промысла, способствуют лову силками и такие факты, как спрос на “чистую куропатку”, т.е. давленную и незапачканную кровью. Такая “чистая куропатка” идет не только на мясо, но перья ее широко скупаются для украшений. Основу промысла в тундрах составляет ловля куропаток. Добывается куропаток не менее 150.000 пар. Куропатка целыми тучами носится (“посолонует”) по тундрам. Ничем не тревожимая в тысячеверстных пространствах тундр, при своей необычайной способности к размножению, куропатка в иные годы буквально наводняет губернию. Нередко она массою погибает в море при перелете чрез заливы и т.п., особенно во время сильных ветров. По рассказам старожилов, в конце девяностые годов, в начале зимы, куропатки массами двинулись в тундре к северу и тысячами погибли в океане. Появление куропатки несметными полчищами делает необычайно высоким их промысел, свыше 1.000 пар на двор. Обычный улов куропатки на двор достигает нескольких сотен птиц. Огромные тундровые пространства, безлюдье, полное бездорожье делают в них промысел куропатки весьма затруднительным. При том белая куропатка днем обыкновенно лежит в снегу, вылетает лишь на заре и тысячами носится по округе, она мало заметны для глаз. С этой точки зрения промысел ее силками представляет единственный и верный способ добычи.

Скупщики птицы, в обход всяким запретительным постановлениям о ловле силками птицы, нередко давленную птицу, сваленную в кучу, обстреливают дробью и слегка прыскают кровью домашних животных. Обилие в тундрах птицы принуждает некоторых предпринимателей за последние годы, где-либо близ района промыслов, устраивать примитивные “холодильники” — погреба из сруба в земле с высокими вытяжными для воздуха трубами, — в виду того, что бездорожье в крае в деле реализации скоропортящихся продуктов, особенно с наступлением теплого времени, решительно убивает промыслы.

Вообще же промысел дичи на Севере до сих пор не регулируется никакими разумными нормами.

Лесной промысел на Севере, на ряду с рыболовством, имеет большое экономическое значение, благодаря обилию лесов³. Он состоит в рубке, сплаве и вывозке бревен и дров. Лишь самая незначительная часть леса идет на нужды местного населения, а все остальное количество поступает на лесопильные заводы для отпуска заграницу. В 1913 году продано из казенных лесных дач лепных материалов: 1) растущего леса: с учетом по количеству пиловочных бревен 1.304.639 шт. на 688.353 руб., учетом по пням заклейменных деревьев 1.152.310 шт. на 2.022.248 р., с учетом по площади 2.359,42 дес. на 145.552 р., с учетом по коли

[230] Таблица..

[231] честву балансов и шахтовых подпорок 2.162 куб. саж. на 7.491 р., с учетом по количеству слиперсов-шпал 131.924 куб. фут. на 7.698 р.; 2) леса, поврежденного пожарами: с учетом по количеству бревен 33.360 шт. на 13.767 р., с учетом по пням заклейменных дерев 137.829 шт. на 53.804 р., с учетом по площади 2.115 дес. на 140.551 р., с учетом по количеству балансов и шахтовых подпорок 11.233 куб. саж. на 71.449 р. Всего продано растущего и поврежденного пожарами леса на 3.163.948 р. Заготовкою этого леса было занято 17.831 человек, распиловкою леса на доски, сортировкою и погрузкою их на пароходы было занято 15.193 человека и рубкой дров на продажу 3.464 человека.

Лесной промысел в губернии все более и более развивается, а с урегулированием нарушенной войной и последующими за ней событиями экономической жизни страны, спрос на северные леса будет колоссальный. Однако, на ряду с увеличивающеюся потребностью в лесе мы видим непроизводительную гибель лесов. Ежегодно выгорают огромные площади лесов. В течение 1914 г. было 514 только зарегистрированных пожаров. Так, в Кузоменском лесничестве Пинежского уезда площадь одного пожарища достигает 12.000 десятин. Леса выгорают, нередко лучшие леса, на десятки верст, пока пожар не “затушит” дождь. Кроме того, леса Севера гибнут естественной смертью от засорения валежником, буреломом и от заболачивания. Мачтовый и строевой лес здесь часто идет на дрова; для сбора каких-либо кедровых шишек вырубаются целые кедровые рощи. Естественно, что на ряду с государственной необходимостью рационального использования лесов Севера — возникает жизненная и неотложная необходимость приложить героические усилия для спасения непроизводительно гибнущих северных лесов.

Обрабатывающая промышленность в Архангельской губ. развита далеко недостаточно, сравнительно с ее естественными богатствами,

В 1913 г. в губернии насчитывалось 3.958 заводско-промышленных заведений, с общею производительностью в 31.543.568 руб. Из этого числа заводов и фабрик приходится: на обрабатывающие растительные продукты 2.532 зав. с производством в 29.523.613 руб., обрабатывающие ископаемые продукты 855 зав. с производством в 596.237 руб., обрабатывающие животные продукты 560 зав. с производством в 1.068.567 руб. и смешанные производства 11 зав. с производством в 355.151 руб. Самое крупное производство сосредоточивалось на обработке лесных материалов, заключающейся в распиловке бревен на доски и мелкие брусья, носящие разные названия: шашки, клепка, багеты и проч. Весь оборот этой промышленности в 1913 году достигал 28.002.006 руб., при чем изготовлено досок и брусьев до 400.386 стандартов и на производство употреблено 7.162.895 бревен. На лесопильных заводах работало 19.748 человек.

[232] Таблица..

[233] Насколько благоприятно влияют на это производство обилие лесного материала и удобство сбыта продуктов производства заграницу, видно из следующей таблицы, заключающей в себе данные за последнее десятилетие:

Отличительную черту нашей лесопильной промышленности составляет полнейшая техническая отсталость ее в смысле обработка дерева. Заграницу вывозится преимущественно сырой и полуобработанный лес, где он перерабатывается и ввозится обратно в Россию. Много древесины пропадает совершенно бесполезно: опилки в рейки некультурными северными лесопромышленниками преимущественно сжигаются. Развитие древомассовой, целлюлозной и писчебумажной промышленности находится в самом зачаточном положении. На Севере имеется полная возможность связать лесоэкспортные операции с созданной древообрабатывающей промышленности, в частности организовать самое широкое снабжение бумагой не только внутренние рынки России, но и организовать вывоз бумаги заграницу.

Кроме обработки лесных материалов на лесопильных заводах, большое значение имеет для края смолокурение и добывание других связанных с ним продуктов.

Центром смолокурения является Шенкурский уезд. В 1913 году шенкурскими смолокурами в 1.269 печах добыто 41.251 пуд смолы, 27.600 пудов пеку, 5.086 пудов канифоли, 40.410 пудов скипидару. Смолокурение имеет кустарный характер, однако, в последнее время заметны шаги к упорядочению этого производства. В 1913 году образовался “союз смолокуренных артелей Шенкурского уезда”. Возможно, подобная организация дела снова возвратит северной смоле ее прежние качества и столь недавнее доверие рынка. Фальсификация в производстве смолы (подмешивание в смолу различных веществ) и недоброкачественность укупорки уменьшают ее ценность и постепенно вытесняют с заграничного рынка. Характерно сравнение цен на смолу Архангельскую и Финляндскую на Лондонском рынке:

[234]

Смолокурение развито, главным образом, в Шенкурском уезде. Смолокурение “подсечное”, т. е. в течение пяти лет производится постепенное снятие коры снизу на сосне. Вытекающий сок осаждается и кристаллизуется на поверхности ствола. Чрез пять лет операция считается оконченной, дерево срезается и кладется в особую печь, где от сильного жара вытапливается смола и спирт, стекающий в особые чаны. В Шенкурском уезде производится и очистка сырого скипидара из чистой смолы; иногда с примесью “корки” (остаток от переработки смолы на канифоль) вырабатывается пек весьма высокого качества (глянцевитый на излом), Шенкурский пек идет заграницу и перерабатывается там на всевозможные масла, употребляется отчасти при судостроении. Канифоль и серый скипидар добываются из сосновой “живицы”, хотя это производство стоит еще довольно плохо.

Из видов промышленности, обрабатывающей волокнистые продукты, необходимо выделить канатно-прядильное производство.

Промышленность, обрабатывающая питательные продукты, также недостаточно развита. (Салотопенное и жиротопенное производство имеет преимущественно грубый кустарный характер). Маслобойное производство наиболее развилось в Архангельском и Холмогорском уездах, а за последнее время начинает увеличиваться и в Печорском крае. Большая, часть маслодельных заводов вырабатывает голштинское сливочное масло, а некоторые и топленое; лишь немногие, более оборудованные заводы вырабатывают экспортное масло. Вследствие плохой техники производства, масло получается неодинаковое и невысокого качества. Вообще маслодельные заводы в Архангельской губ. за последнее время постепенно открываются во всех районах, часто даже самых глухих местах. Первоначальное недоверие делу со стороны населения быстро заменяется интересом и стремлением к развитию маслодельного производства⁴.

[235] Таблица "Фабрики и заводы".

[236] Следует отметить, что молочные продукты составляют также большую и необходимую статью питания самого населения Севера.

Кожевенное производство также ограничивается почти исключительно местной потребностью и большая часть кожевенных предприятий составляет собственно ряд домашних крестьянских ремесл. За последние годы возникло несколько оборудованных кожевенных заводов. Кожи в Архангельской губернии выделываются вообще довольно чисто, но, по наблюдениям, не отличаются особой прочностью. Что касается запасов кожевенного сырья в Архангельской губернии — оно неисчислимо, его хватят не только для самого широкого удовлетворения внутренних рынков, но весьма значительного экспорта заграницу. Достаточно в данном случае упомянуть изобилие наших северных вод морским зверем, акулой. Опыты обработка их шкур в кожевенный товар дали блестящие результаты.

Несколько особо на Севере стоит производство замши, сосредоточенное преимущественно в Печорском уезде,

Производство замши существовало в начале прошлого столетия, в виде кустарного промысла, в Костромской губ., в Галичском уезде, откуда некоторые из зырян выписали мастеров и устроили замшевые заводы в Печорском крае. В настоящее время замшевое производство в Печорском крае обслуживается исключительно местными зырянскими силами. Производство замша долгое время было сосредоточено исключительно в зырянских волостях. Скупщики-зыряне скупали оленьи шкуры в других местах Архангельской губ. и отправляли их для выработки на Печору. Однако, постепенно замшевые заводы стали открываться и в других районах Севера.

В 1913 году в Архангельской губернии насчитывалось 65 замшевых заводов. Заводы представляют собою мелкие и плохо технически обставленные заведения. В большинстве случаев на заводе работает всего 3-5 человек. Обрабатывается замша при помощи извести, золы и ворвани. С оленьей шкуры ножом сбривают шерсть, затем, шкуры выдерживаются в жидком известковом растворе и выскабливаются ножами. Очищенная шкура пропитывается ворванью, мнется в особой мялке, вторично пропитывается ворванью и мнется в мялке, пока замша не приобретет необходимую мягкость. После этого замшу сушат, промывают горячим щелоком, выветривают и сушат.

Выработанная замша разделяется на два сорта: “русская” замша и “заграничная”. Русской замшей называется замша из шкур старых оленей, которая, благодаря рубцам в шкуре от старых свищей, имеет пятнистый вид; такая замша не берется заграничными покупателями. Телячья замша, выделываемая из шкур телят осеннего убоя, дает заграничную замшу.

За границей замша подвергается окончательной отделке и частью вновь ввозится в Россию. Если взять существовавшие до последней [237] войны цены на замшу, то выгодность дела представляется в следующем виде: покупная цена оленьей шкуры на Печоре 4-6 р., выделка шкуры 36 коп., кроме того, расходы на пересылку, побелку и выкраску — около 64 коп. В Москве же такая шкура продавалась уже за 20-25 р.

Мыловарение и свечное производство на Севере обслуживают местные нужды.

Существовавшее ранее на Севере горное дело заглохло. Причинами падения горнопромышленности явились не недостатки полезных ископаемых в недрах края, а вследствие бездорожья в крае и его отрезанности, а также, благодаря тому, что в других районах России сложились более благоприятные условии для горнопромышленности (более населенные районы, более удобные пути сообщения, близость к рынкам сбыта, в частности развитие уральской горнопромышленности).

Рудные богатства края указаны в физическом очерке. Ископаемые Севера ждут своей обработки, в частности, Кемско-карельский район помимо изобилия полезных ископаемых, особенно железных руд, изобилует даровой движущей силой, в виде многочисленных водопадов.

Из целого ряда рудоносных озер Кемско-карельского края достаточно упомянуть только Выгозеро.

Выгозеро располагается среди прекрасных лесных площадей и находится в исключительно благоприятных условиях для разработки руды. Запас руды Выгозера достигает до 1 миллиарда пудов. Толщина слоя местами доходит до 1 аршина, сохраняя, в средней, не менее 6 вершков. Глубина залегания руды около 3 сажей. Анализ выгозерскои руды показал в ней железа от 40 до 47% при 5-10% кремнезема. Кроле того, руда содержит свинец от 1 до 2%.

Огромное государственное значение могло бы иметь развитие углепромышленности на о. Шпицбергене, являющемся ближайшим и надежным источником топлива для всей северной области России.

Залежи угля на Шпицбергене известны с XVII века, но лишь в 60-х годах прошлого века Норденшильд положил начало изучению геологического строения Шпицбергена. Однако, и до сих пор запасы каменного угля на Шпицбергене далеко еще не исследованы,, и оценки вероятных запасов, по исследованиям различных ученых, дают значительные расхождения, от 2,4 миллиардов до 140 миллионов метрических тонн. Последний подсчет принадлежит русскому горному инженеру Малявину и дает в русских мерах 12 миллиардов пудов.

В России вопрос о шпицбергенском угле возник врезультате экспедиции геолога В.А. Русанова, участником которой, горным инженером Р.Л. Самойловичем, были обнаружены на острове залежи угля и поставлены заявочные знаки. В дальнейшем некоторыми русскими предпринимателями был занят ряд угленосных площадей, с общим запасом в 10 миллиардов пудов. Некоторые из этих заявок были потом [238] утеряны русскими подданными или отчуждены иностранцам, которые также стали водворяться на Шпицбергене. Перед войной пространство под заявками распределялось так: 3/4 площади принадлежало американцам, а на остальном пространстве разместились две норвежских заявки, две русских, торгового дома “Грумант” и Русского Акционерного Шпицбергенского Общества и одна шведская заявка. Общая площадь всех заявок около 4.000 кв. километров, т.е. почти 400 тысяч десятин.

Запасы угля в пределах заявки торгового дома “Грумант” исчисляются в 4,2 миллиарда пудов, а запасы Русского Акционерного Шпицбергенского Общества исчисляются в 4,5 миллиарда пудов. Таким образом, запасы двух только русских предприятий достигают почти 9 миллиардов пулов.

Положение России могло бы быть еще более благоприятным, если бы правительством было проявлено в свое время достаточно внимательное отношение к интересам русского народного хозяйства.

Качества шпицбергенского угля весьма высоки. Состав угля: серы — 1,75%, золы всего лишь 2-8%, летучих веществ 25-36%, теплотворная способность 8.000 калорий. Мощность пластов 1 1/2–2 метра. По своим качествам шпицбергенский уголь не уступит лучшим сортам кардифского. Хранить его легко, благодаря ничтожному содержанию серы.

Кроме того, имеется целый ряд других весьма благоприятных условий для эксплуатации шпицбергенского угля. Опыт его разработки американцами и норвежцами достаточно уже ярко выяснил положение и дальнейшее развитие углепромышленности на о. Шпицбергене, несмотря на то, что он находится в таких северных широтах.

Что касается точильного камня на Севере, то, несмотря на его большое эксплуатационное значение, разработка камня производится в самых ничтожных размерах на Печоре, а за последние годы и совершенно пала.

По берегам Цыльмы имеются громадные горы точильного камня. По отзыву г. Вышемирского, начавшего его разработку на Цыльме, кварцевый песчаник, или точильный камень, здесь очень высокого качества. С ним могут сравниться только французский из Нордена и мексиканский, как показало исследование в государственной лаборатории Шарлотенбурга. Точильный камень пригоден также на постройку домов, представляя то удобство, что его не надо штукатурить и он не подвергается действию воздуха.

В Цыльме пока обработка камня производилась ручным способом. Из-за границы точильный камень ввозился в Россию более 5 миллионов пудов в год.

Когда-то развитое на Севере солеварение в настоящее время совершенно пало. Еще в 1861 году в Архангельской губернии работало 3 казенных солеваренных завода и 31 частная солеварница, теперь же солеварение сохранилось только в Ненокском посаде, но из 3 существующих варниц в течение круглого 1913 года работала только одна.

[239] Обилие торфяных болот есть неисчерпаемый источник для переработки и получения светильного газа, аммиака, азотной кислоты, винного спирта, бумаги, а также удобрений для песчаных почв Севера.

Выбрасываемые океаном на мурманское побережье в изобилии морские водоросли могут после переработки дать калийные соли и йод, т. е. то, что мы вынуждены получать из-за границы. До войны мы ввозили около 4.500 пудов йода и более 5.000.000 пудов калийных солей из Германии.

Этот краткий очерк обрабатывающей промышленности и наличность богатств края может привести только к одному печальному выводу, насколько мы далеки от использования хотя бы незначительной части того, что дает нам неисчерпаемый в своих богатствах Север.

Обособленность Архангельской губернии при современном бездорожье, медленность и затруднительность товарных движений, разбросанность населения на обширных пространствах, неблагоприятные условия для правильности и быстроты торговых оборотов — задерживали развитие постоянной торговли и тем самым сохраняли на Севере особое значение ярмарок, как основных центров товарообмена наших внутренних рынков с населением Севера.

Судоходство. Из рек, протекающих в Архангельской губернии, правильное судоходство имеют только рр. Сев. Двина и Печора, из которых по последней производится постоянный сплав хлебных и других грузов из Чердынского и Соликамского уездов, Пермской губернии, а также и перевозка грузов, предназначенных в Архангельск или полученных оттуда на морских пароходах. По р. Сев. Двине, важнейшему торговому пути губернии, в 1913 г. пришло и разгрузилось в г. Архангельске 2,481 судно и 4.265 “ведил” и плотов, с грузом па сумму 25.028.541 руб.; грузилось и отправлено от Архангельска вверх по р. Сев. Двине 1.226 судов, с грузом на сумму 6.246.191 руб.

Между товарами, разгрузившимися в Архангельске, первое место занимают лесные материалы, которых доставлено на 16.084,529 руб., затем пшеница (2.260.424 руб.), ржаная мука (1.209.250 руб.), смола, пек и скипидар (967.279 руб.), рогатый скот (382.068 руб.), лен (287.777 руб.) в керосин (108,666 руб.).

Из товаров, нагруженных в г. Архангельске, заслуживают упоминания: рыба (всего на сумму 2.934.619 руб.), вино казенное (1.052,476 руб.), кокс (344.813 руб.), сахар (156.587 руб.), ворвань (134.932 руб.), мануфактурный товар (120.703 руб.), крупчатка (80.700 руб.) и бакалейный товар (81.791 руб.).

По р. Печоре пароходное сообщение поддерживалось субсидированным от правительства срочным почтово-пассажирским и грузовым пароходством чердынского купца А.М. Черных, а также пароходами купца Норицина и К°. Пароходы Черных совершали рейсы от Якшинской пристани (в верховьях Печоры) до с. Устьусы и от с. Устьусы до острова

[240] Таблица..

[242] Зеленого (в устье р. Печоры) и по р. Усе от Устьусы до с. Болбан. В 1913 году пароходами Черных “Алексеем” и “Александрой” совершено по 16 рейсов и вспомогательным пароходом “Северок” 5 рейсов.

По р. Онеге приплавлено к Онежским лесопильным заводам: бревен 1.100.612 штук на 2.711.996 руб., шпал 4.500 штук на 2.700 руб., балансов 9.070 куб. на 362.800 руб. и дров 457 куб. саж. на 3.199 руб. По реке Онеге, на протяжении 100 верст от с. Порога, Кокоринской волости, до с. Турчасово в 1913 г. рейсировали 2 парохода — “Онега” и “Первый”, принадлежащие местным крестьянам.

По р. Мезени и отчасти притоку ее Вашке, до спада весенней воды, совершали рейсы буксирно-пассажирский пароход Бр. Володиных, а другой В.В. Мельникова. Пароходы были заняты перевозкой съестных припасов, главным образов, ржаной муки, которую они принимали с морских пароходов. Вследствие крайнего мелководья, пароходы не могли развить свою деятельность в полной мере, В 1913 г. было доставлено по р. Мезени бревен: к заводу Ружникова 141.069 штук на сумму 331.821 руб. и заводу “Н. Русанов Сын” 170.832 штуки на сумму 410.000 руб.

Внешняя торговля Архангельской губернии производится морем через порты: Архангельск, Онега, Сорока, Мезень, Кемь, Умба и друг. Первенствующее место здесь занимает, конечно, Архангельск, к которому тяготеет громадный район, захватывающий губернии Архангельскую, Вологодскую, Вятскую и Пермскую. Торговые сношения с заграничными рынками других портов, сравнительно, не велики.

В 1913 г. приведено заграничных товаров:

[242] Вывезено товаров из портов:

Движение судов в портах Белого моря.

По сведениям Отдела Торгового Мореплавания, в 1913 г. Беломорский торговый флот состояв из 80 пароходов чистою вместимостью в 13.644 рег. тонны, 8 моторных судов в 330 тонн и 415 парусных судов в 23.043 тонны.

Из общего количества судов Беломорского флота было приписало: к г. Архангельску: 74 парохода и 332 парусных судна, г. Онеге: 4 парохода и 41 парусное судно, сел. Сороке: 1 пароход и 41 парусное судно и г. Мезени: 1 пароход и 1 парусное судно.

[243] Экономическая отсталость и слабое промышленное развитие Севера России обусловливается прежде всего полным невниманием к нему правительства и общества. О Севере существовало самое превратное представление; он считался просто “гиблым” местом, не заслуживающим внимания, а не только более или менее значительных затрат для его развития.

Здоровая государственная мысль, точно инстинктивно стремившаяся на Север, к открытому Ледовитому океану, для прочного укрепления основ экономической политики страны, умышленно, либо по слепому неведению, отклонялась в обратную сторону. Вся история положения Севера за последние десятилетия представляет собой арену какой то сплошной и нередко ожесточенной борьбы двух противоположных лагерей: одни, в большинстве, отрицали всякое значение Севера и его роль для всей страны, — другие, в меньшинстве, исходя от противного, старались направить задачи государственности к разумному творчеству на Севере и его развитию. Русское правительство смотрело определенно на Север, что “там могут жить два петуха и три курицы”. Достаточно было в свое время небезызвестному реакционеру и гасителю духа народного какому-то прокурору Синода Победоносцеву на все упорные домогательства населения Севера о введении в крае земства, как единственный и необходимой панацеи от всяких бед неустройства народной жизни в Архангельской губернии, — положить резолюцию: … “на Севере живут только пьяницы, сутяги и недоимщики” и т.п., чтобы вопрос о земстве был надолго погребен.

Чтобы составить некоторое представление о том, насколько близоруки и невежественны были люди, которые десятками лет тормозили лучшие начинания на Севере, достаточно привести ряд выдержек по этому поводу, высказанных в разное время представителями власти, а также и учеными. В заседании II отделения Вольно-Экономического Общества 27 апреля и 5 мая 1867 года Архангельский вице-губернатор Л.Я. Софронов, делая возражения против поощрительных мер для развития торговли и промышленности вообще на Севере и Мурманском побережье, между прочим, говорил: “Каким образом мы заключим контракт с природою, чтобы почва, которая там климатическими условиями осуждена на бездействие, сделалась бы лучше, или климат изменился, чтоб зима сделалась короче, морозы легче, и, наконец, чтобы там возможно было водворить какой-нибудь живой элемент. Если бы была малейшая возможность, тогда страна эта не осталась бы пустыней. Я сам был в Коле, посещал Мурманский берег, ездил по этим пунктам на оленях и по рекам, положительно, изучил его во всех видах, и скажу только то, что там борьба с природой едва ли выносима для человека. Желать развития торговли, промышленности какой-бы то ни было, в особенности увеличения населения, –значит, желать невозможного, потому что население двигается туда, где благоприятствует ему почва и климат, но [244] кто же пойдет на Север, в челюсти полюса? Где торговле не благоприятствуют обстоятельства, там никакие искусственные меры не помогут, и бесполезно самое нарекание, в особенности такое, что несколько гаваней отошло к Норвегии. Что значат эти гавани, в сравнении с теми местностями, которые остались. Замерзает бухта, кто же туда поедет, если и не замерзает... Напротив, они все замерзают, и потому я решительно остаюсь при такой мысли, что в настоящее время в поощрительных мерах в отношении северной торговли не представляется никакой надобности”...

На вопрос о колонизации Мурманского побережья, поднятый III отд. Б.-Э. О. ст. советник Клауз, писал председателю Общества: “Что около X столетия Исландия свободно питала и несравненно более значительное население, нежели в настоящее время, что климат Европы был прежде несравненно благораствореннее и что в XV веке, на памяти истории, произошло здесь значительное понижение температуры, которое безостановочно продолжается и по сие время, и на основании сих исторических данные, он возбуждает вопрос: возможна ли колонизация и не нужно ли нам радоваться, что есть еще люди, которые охотно селятся на наш Север — это шведы и норвежцы”.

На одну из записок известного ратоборца за Север, уроженца г. Архангельска, М.К. Сидорова, — “О средствах вырвать Север России из его бедственного положения”, поданную наследнику Александру Александровичу (1867 г.), воспитатель наследника генерал Н.В. Зиновьев сказал Сидорову: “Так как на Севере постоянные льды и хлебопашество невозможно, и никакие другие промыслы немыслимы, то, по моему мнению и моих приятелей, необходимо народ удалить с Севера во внутренние страны государства, а вы хлопочете наоборот, и объясняете о каком-то Гольфштреме, которого на Севере быть не может. Такие идеи могут приводить только помешанные”. — Записке Сидорова не было дано никакого хода, несмотря на то, что она была одобрена собранием Вольно-Экономического Общества и призвана “заслуживавшею полного внимания и уважения”.

Выписка из журнала Министерства государственных имуществ: “Люди, не имеющие естественно-исторических сведении н не сильные в зоологии, как Сидоров, в состоянии возобновлять предложение завести лов у берегов Лапландии. Что касается поездки за морским звероловством, как на Новую Землю и Шпицберген, то поездки эти были неправильным промыслом, были своего рода азартною игрою, где ставкой была жизнь человека; что упадок новоземельеких и шпицбергенских промыслов свидетельствует скорее о том, что миновали неестественные условия, которые некогда заставляла северян заниматься рискованным и малоприбыльным делом и лишали возможности употреблять свои труды более верным, более экономичным образом”.

<<< содержание | далее >>>

© OCR Игнатенко Татьяна, 2012

© HTML Игорь Воинов, 2012